Gannel histoires

Бильбо всем этим доволен не был, возможно, в его чувствах, в противовес написанной истории, было меньше личного, больше заботы о них всех (ну по крайней мере все это время Аврора не слышала от него, чтобы он слишком сокрушался о том, как ему одному тяжело), но все-таки хоббит не разделял точку зрения Дубощита, а от этого – один шаг до того, чтобы посчитать гнома сумасшедшим, если бы у полурослика был камень, он наверняка его отнес бы во вражеский лагерь.

И все-таки они выиграли главное – время. Пока Аркенстон у Авроры…

Ну почти у нее. После того, как Торин выделил девушке комнату, та не спешила обосноваться, но постепенно, убрав помещение и кое-как сделав его уютнее, «провидица» обнаружила там несколько мест, которые можно было использовать как тайник. Таскать всюду камень с собой было невозможно, и Аврора наконец приняла решение, надежно спрятав Аркенстон, причем, мало того, что девушка подобрала отличное место, она его еще и дополнительно скрыла, передвинув тяжелое кресло – никто бы и не додумался, что энергии слабой девушки хватит на то, чтобы это сделать.

В любом случае, можно было считать, что драгоценность гномов у нее, а пока это так, у осаждающих нет способов повлиять на осажденных. Эльфы и люди думают, что у подгорного народа мало припасов, они не представляют, что отряд много дней занимался исключительно заготовками, источник воды внутри горы тоже имелся – и потому враги не станут пока лезть на штурм, не желая жертвовать многими, в то время как можно сидеть рядом, блокируя выход, и ждать, когда противник сам собой сдастся.

Иными словами, у отряда была возможность в спокойствии дождаться подмоги. К тому времени, как надеялась Аврора, здесь появится и Гэндальф, а если он – в изменившихся по отношению к книге обстоятельствах – все равно не отыщет нужных слов для примирения, то обо всех ссорах забудут из-за подхода армий Некроманта (а они теперь точно подойдут, в этом девушка была уверена, не просто же так пропал маг!).

К вечеру из лагеря в развалинах Дейла донеслись веселые мелодии, что заставило Бильбо вздохнуть и пробурчать под нос что-то вроде книжного о том, что у эльфов и людей есть повод для веселья («провидица» не расслышала всей фразы, но, кажется, в ней не было ничего про вкусную еду и питье).

Да, пожалуй, тут у них был повод, подумалось Авроре: они считают себя в лучшей позиции, уверены, что они сильнее и что скоро получат золото, может быть, даже больше той доли, которую сначала объявили. А вот отчего они веселились в книге? То есть у эльфов-то и там не было поводов для грусти, но радость людей, только что вроде бы пострадавших от дракона, выглядела пляской на костях. Или на деле они потеряли от пламени Смауга вовсе не так много? Безусловно, речь идет не о домах (хотя и те, возможно, не так сильно были сожжены, не зря они на воде стоят, их не так просто спалить), но главным образом о жертвах – видимо, даже в книге мало кто серьезно пострадал, а тем более погиб от нападения змея на город…

Ну а здесь у них ни у кого не было причин для грусти, и никто из них не понимал, что во многом это заслуга Авроры, которая направила историю иным путем. Взять и объявить об этом? Только кто же ей поверит!

Впрочем, ответ веселью у гномов отыскался, как нашлись музыкальные инструменты – остались целы с тех времен, когда их народ спешно бежал из горы (когда только вездесущие братцы успели все их настроить!). И вот уже из лагеря отряда в сторону людей и эльфов ветер понес иной мотив и слова:

- Король всех гор окрестных,

Пещер, ручьев и скал,

Вернулся наконец-то

И править нами стал.

Опять в его короне

Сапфиры заблестят,

Куплеты старых песен

Повсюду зазвучат.

Зашелестят деревья,

И травы запоют,

И золотые реки

В долины побегут.

Сверкнут в траве озера,

И зацветет земля,

И кончатся раздоры

С приходом короля*.

Кажется, эти стихи в книге звучали в Эсгароте, хотя Аврора не была в этом до конца уверена, тем более, что здесь, странным образом, эти строки прозвучали отчасти как наконец исполнившееся пророчество. Впрочем, будто удовлетворяя ее запросам, почти немедленно за этой песней гномы завели другую:

- Пришел Король не как беглец

Под Гору в каменный дворец!

Дракон сражен! Здесь испокон

Врага любого ждет конец!

Ведь если золота огнем

Охвачен благородный гном —

Как сталь крепка его рука

И ярость закипает в нем!

А если гном огнем горит,

Он ладит лук и меч вострит —

Пусть грянет бой, но враг любой

Вовек Ворот не отворит!

Когда-то молот не молчал

В глубоком мраке гулких зал,

Где жили мы в объятьях тьмы

И каждый золото ковал.

Плененным пламенем лучей

Луны и звезд иных ночей

Искрился сплав драконьих лав

На рукоятях у мечей!

Свободен трон, пуста Гора —

Сюда спешите, мастера!

Да будет скор поход ваш с гор —

Изгнанникам домой пора!

Мы братьев призываем так:

«В опасности родной очаг!

Спеши, народ! Король твой ждет,

Чтоб алчный был отброшен враг!»

Король вернулся во дворец

И взял наследственный венец!

Дракон сражен! Здесь испокон

Врага любого ждет конец!

Дубощит обе песни молча курил трубку и обнимал Аврору за плечи, но девушка заметила – гном и вправду был доволен. Правда, в отличие от книги, «провидица» готова была поклясться, что причина не в лестных словах, а в том, что за всем этим стояло: Торин, как и его отряд, верил в лучшее будущее для своего народа и в то, что они смогут восстановить величие Эребора – в словах песни он чувствовал это.

Кстати, никто в отряде (ну, возможно, за исключением Бильбо) не видел в лидере безумия – еще одно небольшое, но важное отличие от известной истории, ведь если это так, то пустить слухи о драконьей болезни будет сложнее.

Но ничто из этого не заставило бы Аврору отступить от всех ее планов, в частности, теперь, пока кое-кто из гномов продолжал возиться с новым оружием, девушка отдала наконец кольчугу Балину, и тот, взяв себе в помощники всех, кто был свободен, тоже проводил время в кузнице, на что, кстати, Дубощит не обратил внимания, вероятно, уверенный в том, что все эти гномы заняты с оружием «провидицы».

В общем, несколько дней затишья-осады были у отряда наполнены делами, Торин в это время все чаще появлялся на смотровой площадке лично, поглядывал и на врагов, пытаясь определить их намерения, и на юго-восток – в ожидании армии Даина. Мрачнел, кажется, подумывал о спуске в сокровищницу… но удерживался от этого.

Бильбо пытался помогать с едой и уборкой, однако тоже очень часто бросал взгляды на развалины…

- Почему бы тебе не уйти?

Этот вопрос Аврора задала хоббиту, пользуясь тем, что они остались наедине, а мистер Бэггинс снова глянул на смотровую площадку.

- Что? – смутился полурослик.

- Ты можешь незаметно покинуть гору, - пояснила девушка. – Мне кажется, что тут куда безопаснее, но тебе это место неприятно, ведь так? Если тебе будет спокойнее и приятнее с эльфами, то почему бы и не направиться к ним?

- Я не собираюсь сбегать! – даже возмутился Бильбо. – Я знаю, что гномы бывают упрямыми, упертыми и... невозможными. Они подозрительные и скрытные, а манеры у них… вообще хуже некуда. Но они также храбрые и добрые. И весьма преданные. Я очень полюбил их и буду рад спасти их, если смогу. Я не хочу, чтобы они вот так глупо погибли, понимаешь?! Это золото – его ведь так много!

Что ж, отчасти он ее удивил, девушка действительно считала, что во многом мистером Бэггинсом руководит страх, но Аврора никак не могла с ним согласиться в тех выводах, которые пытался высказать полурослик.

- Да, золота много, - кивнула «провидица». – Но оно не принадлежит ни тебе, ни мне, ни даже собственно Торину, чтобы вот так его раздавать, это золото – богатство всего подгорного народа, это то, что они сложили здесь для своей безопасности, это их казна. Ни у людей, ни у эльфов нет права на эти сокровища.

- Трандуил хочет получить только одно сокровище, - заметил Бильбо. – Возможно, если отдать ему то ожерелье, он уведет армию, а люди, потеряв столь мощную поддержку, тем более не решатся ни на что и уйдут ни с чем.

Некоторое время девушка обдумывала это предложение – а это наверняка было отчасти предложением украсть и отдать эльфам то, за чем они пришли: ожерелье – не Аркенстон, наверняка Дубощиту оно не столь ценно, в то же время гном не желает отдавать ничего из того, что считает своим, тем более под угрозой оружия, поэтому передачу украшения Торин тоже посчитает предательством.

Кроме того, а сработает ли это? Все ли эльфы просто согласны уйти с ожерельем, которое заберет их владыка, или они уже настроены получить хотя бы какую-то часть золота? И тем более это касается людей: в этой вселенной эсгаротцы не потеряли ничего в битве со Смаугом, их появление тут – следствие обычной жадности (на самом деле, как убеждалась Аврора, и в книге это играло немалую роль, не зря они пели после всех потерь, не зря требовали золото, когда вокруг хватало дерева и камней для домов, рыбы и дичи для еды, и в этой вселенной все только расцвело и показало себя). Тот, кто настрое получить золото, у кого оно уже блестит в глазах, не отступит столь быстро.

Интересно, мелькнула мысль, а как бы она сама, Аврора, отреагировала на золото, не будь она «приучена» к этому виду, благодаря множеству фильмов? Для нее этот вид потерял свое очарование, хотя она прекрасно осознает гигантскую ценность того, что сокрыто в гномьей сокровищнице.

- Эльфы и люди выставили требования, - наконец озвучила свои мысли девушка. – Я не думаю, что исполнение их части что-то изменит. Все те, кто стоят по другую сторону от нашего лагеря, хотят получить золото, все они поддались жадности…

- Поэтому я думал о том, что если бы удалось отыскать тот камень, - вдруг прервал ее Бильбо. – Торин как-то упоминал Аркенстон – он ценнее, чем любое золото, чтобы вернуть камень, Дубощит согласится на любую сделку. Это во многом подло, но пока это единственный способ, который я вижу, чтобы спасти нас всех.

- Вот каков ваш план, мистер Бэггинс? – донеслось позади.

Торин. Мрачный, как сама тьма, злой гном, один вид которого говорил, что он отлично слышал все - кажется, Аврора с Бильбо слишком увлеклись беседой…